Вопрос из передачи “Блеф-клуб”:
“Использовал ли И. А. Бунин в качестве закладок для книг журавлиные перья?”
ТЕЛЕФОНИСТ
Ванюша сидел на телеграфном столбе и марал кровью батист.
Спутанные медные провода порезанной линии электропередач кучерявились внизу, будто нечесаные патлы какой-то великанши-неряхи.
“Я просто парикмахер… - успокаивал совесть Ванюша. Успокаивал совесть, тщательно вытирал пораненный палец. - Нежто я ворую? Вот та падла, что шпынь на полпути вколотила, вот он вор. А я ординарный… – ну надо ж так напороться…”
Незнакомка шла по пахучему сенокосу – широкобедрая, босая, в венке голубых васильков.
Ты веришь в любовь с первого взгляда?! Веришь иль нет?
Ванюша смотрел на Незнакомку, не верил; но жгучий мороз любви уже узорил стекленеющий рассудок регулярными зигзагами слов: “Она прекрасна, прекрасна, прелесть”. Он смотрел на нее, как смотрят в пропасть с обрыва, смотрел, позабыв главное правило верхолаза: не смотреть вниз. От ароматов июльской ночи голова и без того шла кругом. Ванюша вдруг вдохнул резко и глубоко, качнулся, как пьяный, - схватился рукой за провод.
“Так и двести двадцать… - содрогнулся Ванюша, - недолго. Хорошо, что не фаза”.
Прекрасная Незнакомка тем временем поравнялась с его столбом. Еще два-три шага…
Ванюша быстро запихал в карман обагренный платок – bloody handkerchief! - оттолкнулся когтями от стоероса, прыгнул. Прыжок был неуклюж, траектория плохо рассчитана. Прекрасная Незнакомка, непойманная, недосягаемая, скакнула в сторону. Будто газель, - мелькнуло в Ванюшиной голове, - будто козка. Только васильковый венок стал добычей телефониста-ястреба. Незнакомка, прекрасная и растрепанная, вскрикнула гневно: “Кзёл. Ты шо, кзёл, да? Всю-бль, прческу, спо-анил, сктина”, - и прочь.
Ванюша полулежал на земле, прислонившись к телеграфному столбу головой, сдвинув на лоб картуз - вздыхал, улыбался. Поднес к носу закрученные в косицу трофейные васильки. Они пахли пылью.
Любка-книголюбка
“Бывали ли случаи нападения самцов гигантских морских черепах
на аквалангистов с целью сексуального домогательства?”
Вопрос из передачи “Блеф-клуб”
Разлитое в воздухе томление вошло в него вместе с весенними ароматами и, проструившись по длинному носу, разделилось на два тоненьких ручейка, растеклось в разные стороны. Один ручеек, маленький, но могучий, как исток Волги, устремился вверх, добрался до мозга и столкнулся там с грязными мыслями. Промыл их ледяными вешними водами, оттургенил отхемингуэил. Голова закружилась.
Другой, тоже маленький и вдобавок слабый, подчиняясь закону гравитации, безвольно потек вниз. Томленье достигло сердца, затопило его, переполнило и скатилось в пустое брюхо; вызвав там ревнивое бульканье желудочных соков, не задержалось долго, сбежало ниже…
Журавлик начал брачный танец крепким хлопком крыльев. Сделал шаг вперед, развернулся – взмахнул крылами, но не взлетел, а только на несколько сантиметров вспорхнул над землею.
Браконьерша недоуменно опустила ружье. Ее женскому самолюбию льстило такое внимание со стороны журавлика. “Элегантная птица, - думала браконьерша, - да, элегантная и грациозная… Когда на меня, помнится, бросился взбесившийся барсучок с похотливым оскалом, он выглядел неуклюже, как-то мужиковато. Помнится, уложила беднягу выстрелом в глаз, чтобы шкурку не повредить”.
Но охотник быстро победил в ней женщину. Браконьерша снова подняла ружье.
Журавлик тем временем завершил свои замысловатые па и, приложив правое крыло к истомившемуся сердцу, опустился на узловатое колено. Легкий ветерок топорщил перышки на маленькой серой головке. Это выглядело трогательно.
-- Бу-бу-бу-бу? – невнятно пробормотала браконьерша, на всякий случай поймав на мушку журавлиную “верность”.Журавлик изогнул шею, стараясь походить на лебедя, почитаемого у людей за символ любовной тоски и романтической страсти, вздохнул. Чуткое ухо птицы уловило каждое слово охотницы. Она сказала: “Ну, и что ж, мой цыпленок, ты хочешь?”
-- Хоч-чу, как Бунин, по темным аллеям проскакать на длиннющ-щих нож-жищ-щах с кровоточащ-щим сердцем под мыш-шкой, - прощелкал клювом стерх.
Этот ответ покоробил браконьершу, разгневал, разъярил, возмутил. Любка-книголюбка, страстная поклонница Иван Алексеича, А. Житинского и Майора в мгновение ока победила в ней женщину.
Дробь легла веером. Журавлиная верность разлетелась в воздухе белым пухом.
Вопрос из передачи “Блеф-клуб”:
“Использовал ли И. А. Бунин в качестве закладок для книг журавлиные перья?”
